In consilis nostris fatum nostrum est
1. Имя персонажа
Регинлейв Себерт, Архимагистр и герцогиня Великой Цитадели, вдовствующая графиня Эохайд
2. Возраст и точная дата рождения. Созвездие-покровитель.
27 Скнофора 1350 года, Неведомый, 53 года
3. Внешность
- 3.0 Раса: человек
- 3.1 Основное полотно:
Она относится к числу тех людей, которых сложно забыть, увидев хотя бы раз, хотя бы мельком, и всему виной необычная, непривычная для большинства людей внешность. Старшей дочери купеческого рода звезды определили родиться на свет альбиносом, и жрецы потом говорили, что это магический огонь выжег в ней цвета, обесцветив и волосы, и глаза, и душу новорожденного ребенка, непривычно тихого и смотревшего на мир широко распахнутыми серебристыми глазами, в которых черный зрачок выделялся слишком сильно. Прошло немало времени, прежде чем Регинлейв научилась воспринимать дарованную ей богами бесцветность как данность, прежде чем смирилась с необходимостью выкрашивать брови и ресницы, чтобы не таким пугающе-блеклым было лицо с тонкими и хрупкими чертами, но вот волосы, белоснежно-белые, без единого намека на иной оттенок, не поддались ни одной женской хитрости, поэтому до сего дня падают ниже лопаток тяжелой белой волной, и их она чаще всего носит распущенными или убирает в нехитрые прически.
Ей не досталось красоты, но зато досталось умение себя правильно подать. Ее холодная внешность отталкивает с одной стороны, но притягивает взгляд – с другой. Несмотря на то, что даже среди представителей своей расы Регинлейв почти экзотика, и статус архимагистра только добавляет интереса к ее личности при дворе и академических кругах, ей уже давно не удивляются, не сторонятся и не обходят по кругу, принимая такой, какая она есть, ибо некоторым может даже показаться, будто она всегда была где-то рядом. Тем не менее, годы ее пощадили – в свои 53 Регинлейв выглядит едва ли на 40.
Она может позволить себе все самое лучшее, однако совершенно не пользуется положением для того, чтобы получать личную выгоду. Несмотря на происхождение и деньги семьи отца и мужа, она привыкла довольствоваться малым в одежде и украшениях, зная всему меру, и потому ее чаще можно увидеть в чем-то простом и незамысловатом, мужского походного покроя, нежели в изысканном платье при полном параде. Архимагистр часто в разъездах, и потому привычка носить дорожную одежду вошла в нее, став повседневным нарядом, хотя в Цитадели, конечно, ей приходится выглядеть соответствующе порой, студенты уже давно привыкли видеть архимагистра Регинлейв в шелковой белой блузе, высоких сапогах, в которые заправлены темные штаны, с волосами, заплетенными в простую косу.
В ее статусе, тем не менее, приходится порой показываться в высшем свете в Палааре, и как бы Регинлейв ни не любила приемы королевы, посещать их она должна. Среди пестроты двора она выделяется разве что белизной волос, столь нетипичной среди людей и придворных, и ростом – над некоторыми мужчинами архимагистр возвышается почти на голову – да нарядами, подчеркнуто строгими, но от того не менее богатыми и изысканными.
4. Характер
- 4.0 Верование: девиациями не отличается, почитает Мирею, отдает дань уважения Алдору, но некоторых его последователей не переносит на дух. Уважительно относится к Танэбру, как ни странно.
- 4.1 Основное полотно:
Контрасты удивительным образом уживаются в ней, не вступая в какое-то ни было противоречие и не разрывая ее личность на части, не делая тем самым ее поведение и поступки предсказуемыми. Регинлейв в первую очередь невероятно разумна, привыкнув раз и навсегда в большинстве своих поступков руководствоваться логикой и здравым смыслом, она раз за разом подтверждает свое умение выдерживать обозначенную линию, придерживаться планов и собственных жизненных установок. Отчасти это делает ее несколько предсказуемой, но еще никто и никогда не упрекнул архимагистра Себерт в непоследовательности или взбалмошности, когда ее «хочу» опережает ее понимание долга и отвественности, того, что в ней сильно развито и укоренено. Однако, вместе с тем, периодически на нее, что называется, «накатывает» - с годами ей так и не удалось справиться с некоторыми неприятными чертами своего характера, несмотря на то, что она о них прекрасно знает. Она достаточно вспыльчива и легко вспыхивает от случайной мелочи, тогда как нечто более серьезное привыкла встречать с ледяным хладнокровием; Регинлейв при этом достаточно злопамятна и никогда не прощает нанесенных ей обид и оскорблений, однако с легкостью принимает искреннее раскаяние, если видит и чувствует его. К людским слабостям она снисходительна, но не более – всего привыкла добиваться сама и едва ли станет помогать безвольным людям, которые ни к чему не стремятся, но с готовностью подхватит и поддержит того, в ком разглядит потенциал и увидит стремление.
По натуре не интриганка, она, тем не менее, с годами приобрела мудрость молчания, научившись слушать и говорить тогда, когда это более всего необходимо. Кто-то скажет, что в ней умер великий политик, и будет прав – ибо Регина лидер, вопреки собственным утверждениям, она умеет вдохновить и повести за собой, именно поэтому так много неравнодушных оказалось в стенах Цитадели и за ее пределами к ее словам.
В ее жизни две большие любви и одержимости, между которыми она мечется как женщина и как маг – семья и наука. После смерти мужа, казалось бы, семья отошла на второй план, однако Регина зорко следит за сыном и собственными внуками, не желая, чтобы их судьба решилась без нее –привычка контролировать все и вся, воспитанная самой жизнью, дает о себе знать, и это часто вызывает конфликты с сыном, который не всегда рад вмешательству матери в свои дела. Наука же – страсть и болезнь, второй смысл жизни, и до того, как война спутала ве планы, Регинлейв активно занималась изучением Пустоши и ее аномалий, ей даже удалось там побывать, пусть даже она вернулась оттуда едва живая и вообще чудом.
5. Биография
- 5.1 Основное полотно:
Себерты много поколений занимались тем, что служили трону верой и правдой, кто как мог, насколько у кого хватало талантов и способностей, но большинство выходцев из этой семьи так или иначе были связаны с морем: кто-то ушел в королевский флот, кто-то в морскую торговлю. В Гирионе Себерты были известны своей преданностью короне с одной стороны и истинно южной ушлостью – с другой, на них всегда посматривали косо аристократы, которые не гнушались брать у них денег взаймы, но за спиной шептались, мол, не только на рыбе сколотили Себерты свое богатство, но и на пиратстве и контрабанде на Гланеанских островах. Рыбаки Ковчегова Моря и побережья до самого Риаса знали их как торгашей и перекупщиков, которых можно даже отнести к разряду честных, которые всегда выплачивали все причитающееся до последнего медяка, правда, такая слава не спасла их и от большого количества нелицеприятных слухов, связанных пиратством и даже предательством короны, однако слухам суждено было остаться всего лишь слухами.
Рождение дочери, которая уже с детства слишком сильно отличалась от сверствников, не стало ударом для уважаемой семьи, к тому времени разросшейся до размеров вполне внушительных, и потому пустившей корни не только в родном Гирионе, но и во многих портовых городах, куда могли дотянуться руки активных торговцев. Отец будущего архимага, Ранвальд Себерт, был человеком деловым и сугубо практичным, не привыкшим расточать сантименты и долго взвешивать все за и против – когда в ребенке шести лет от роду проснулся магический дар такой силы, что целый месяц девочка не могла почти ничего увидеть, он понял, что такой дар может сыграть на руку семье лучше, чем вся их торговая флотилия. Многие чародеи, которые приходили посмотреть на Регинлейв в доме в Гирионе, удивлялись, как так могло выйти, что в семье, где раньше никто и никогда не проявлял никакого магического таланта, вдруг родилось дитя, совершенно очевидно способное очень на многое, и многие уже во взрослые годы шептались за спиной у Регинлейв, мол, никакая она не Себерт, и предприимчивые дельцы просто купили ребенка с ярко выраженным талантом у какого-то нищего крестьянина или у захиревшего местечкового дворянского рода, выдали за свою, чтобы в будущем прославить свое имя и получить преференции через дочь, которая, несомненно, окажется в столице.
Если у отца и были такие чаяния, но Регинлейв не оправдала их полностью.
Детское сознание легко принимает все новое, поэтому магический дар был поначалу воспринят как своего рода забава и игрушка, но до тех пор, пока после смены трех наставников четвертый не подошел к обучению будущего архимагистра со всей строгостью методов Великой Цитадели. Сам отец в конце концов едва не решился отослать дочь в Цитадель, но в последний момент передумал, и Регина сама не знает и не скажет, почему он изменил свое решение. Вероятно, и так предполагает сама архимагистр, нежелание отдавать свою дочь в место, где она легко может попасть во власть Алмазной Тысячи, сыграло свою роль, а может, надежда на то, что домашнее обучение в итоге не даст окончательно раскрыться ее дару, утолит ее рвение в магии, но не позволит достичь высот, так и оставшись игрушкой. Ее четвертый наставник, Мархаан, был странным и угрюмым человеком, чью жизнь сильно искалечило кабальное служение Алмазной Тысяче, вырастившее в его душе ненависть ко всем псам короны. Быть может, постоянное зудение учителя, негативные отзывы о Тысяче стали первым зерном сомнения и антипатии к этой организации, запавшим в душу к Регине в память и сердце.
Первые 14 лет она занималась исключительно с личными наставниками, постигая науки и осваивая магическое знание, которое они могли ей передать, однако в конце концов девушка и сама поняла, что ей никогда не достичь вершин чародейского искусства, если она не окажется там, где магия впиталась в самые стены древнего замка, построенного из цельной скалы. Так, в 19 лет, по всему уже очень поздно, Регинлейв Себерт оказалась в Великой Цитадели, мгновенно поставив на уши всех ученых мужей и дам старинного замка в Арх Карреге, заявив с порога, что намерена сдать экзамен на С уровень энергетической магии. Неудивительно, что поначалу выскочке из провинции, о которой почти никто никогда и не слышал, указали на дверь и велели сперва проучиться хотя бы десять лет в Цитадели, а уже потом требовать провести для себя испытание на достаточно высокую ступень владения не самым простым типом магии. Однако Регинлейв не была бы одной из Себертов, людей пробивных и напористых, умеющих взять нахрапом любого чиновника королевской таможни или любого несговорчивого компаньона, и ей удалось добиться всеми правдами и неправдами экзамена, к котором большая часть мэтров Цитадели отнеслись весьма скептически. Экзамен она прошла без особых трудностей, и именно после него ее взял под крыло тогдашний архимагистр Рангерд – вероятно, переливающийся серебром и сиренью кокон не оставил его равнодушным, ведь уже несколько лет он был озабочен поиском того, кто заменит его в будущем.
Если отец Регинлейв и надеялся на что-то, то дочь, несомненно, достигнув высот в магическом искусстве, совершенно не тянулась к политическим дрязгам, предпочитая тишину библиотеки в компании книг и постоянное самосовершенствование, ее не интересовали интриги и подковерная толкотня, все потому, что она знала себе цену и путь наверх решила прокладывать иными методами, нежели некоторые ее сверстники. Ей повезло – Рангерд взял ее к себе личные ученицы, избавив от необходимости подписывать «псовую грамоту», и потому Регинлейв, несмотря на пребывание в стенах Цитадели, осталась не затронута гнетом Тысячи, так и не став ее членом.
В стенах Цитадели она провела еще шесть лет, и все шесть лет ушли на шлифовку магического мастерства, и именно потому, что все силы были брошены на тренировки в энергетике, Регинлейв так и не овладела другими школами на должном уровне, и некоторые науки остались за бортом, это не коснулось, разве что, алхимии, в которой Регинлейв однозначно преуспела. В остальном ее знания до сих пор обрывочны и неполны во многом, однако она неплохо пользуется и ими, и библиотекой, всегда готовая восполнять пробелы, даже сейчас, в ранге Архимагистра не гнушаясь самообучением, ибо считает, что до конца жизни маг должен учиться и постигать себя и мир, и все равно относительно очень многого он останется в неведении.
В 25 лет случилось то, что помешало в дальнейшем ей стать самым молодым магистром за много-много лет. Увлечение градоначальником Арх Каррега, Гевальтом Эммеаном, что был старше ее почти на десять лет, едва не разрушило планы на скорейшее вхождение в круги чародеев в столице, где амбициозной чародейке прочили хорошую карьеру, равно как и в Великой Цитадели. Брак с ним продлился без малого 13 лет, их она с легким сердцем, не кривя душой, может назвать счастливыми, по-настоящему счастливыми, ибо их брак был желанен обоими, и рождение сына Ранвальда стало тому только лишним подтверждением. Она не оставила занятий магией, тем не менее, постоянно присутствовала где-то за плечом престарелого архимага, однако намеки на то, что именно ей придется занять в будущем место Архимагистра, Регинлейв поначалу игнорировала, выполняя свои обязанности преподавателя и ученого без особого стремления наверх. Но Регине быстро наскучили необременительные обязанности жены при богатом муже, которые сводились к минимуму активности, что для вечно деятельной и энергичной женщины было невыносимо. Ее визиты в Цитадель стали частыми, как и разъезды на Стену, в Ран Гвиаллед и в столицу, а дома она не преминула устроить себе своего рода личную Цитадель в миниатюре, обложившись книгами и свитками, Регинлейв продолжала заниматься тем, чем привыкла, вызывая сдержанное раздражение мужа всеми своими выходками и привычками, с которыми он так до конца и не смирился, как и с тем, что жена с головой погружена в свою магическую науку, как и с тем, что она сама стала учить сына магии, когда в нем проснулся дар. Не нравилась ему и ее активная позиция во всем, что касалось магии и магов, их роли в управлении страной – постепенно находила выход заложенная еще в юности, первыми учителями, мысль о неприемлемости магии как оружия, как
Когда ей было 39, Гевальт умер – моровая лихорадка унесла его вместе с половиной Арх Каррега и поселений в Тысяче Клинков, через год скончался архимагистр Рангерд, ее учитель. Остро встал вопрос о новом архимагистре, и Регинлейв, которой оставался один шаг – экзамен – до заслуженного статуса А , решилась все-таки принять на себя давно уготованную ей судьбу. Круг замкнулся, судьба все-таки нашла ее, хотя прошло еще три года, прежде, чем Регинлейв сумела доказать свой заслуженный А уровень и стать первым в истории Анайрена Архимагистром-женщиной, а равно и первой женщиной на посту главы Великой Цитадели.
Сложно сказать, нужно ли ей это было - занимать эту должность, которую она попросту должна была занять, ибо для того и была рождена на свет с таким сильным даром. Ее никогда не привлекала политика, интриги и деятельность Алмазной Тысячи, и потому на своем посту она поначалу всего лишь сберегала и сохраняла то, что ей досталось, в целости и сохранности. Годы путешествий, тем не менее, не прошли даром, и ее тяга к изучению мира, к познанию глубинной сущности магии и сил, что поддерживают и двигают мир вперед, не дают ему погибнуть, сослужили ей хорошую службу на посту архимагистра, кажется, впервые за долгие годы Цитадель получила главу и лидера, который не побоялся открыто заявить, что магия есть чистое искусство, наука, которая должна служить защите и созиданию, а не уничтожению. Это был явный и недвусмысленный выпад в адрес Тысячи, которая со временем начала в открытую давить на архимагистра, пытаться навязать свои правила и условия, и которой не понравился такой укол со стороны обычно молчавшей Цитадели. Со временем Регинлейв научилась быть осторожнее в словах, но первого впечатления ей не забыли и не простили, кроме того, в самой Цитадели ей многие симпатизировали в этом вопросе, ибо очень и очень многие чародеи в Арх Карреге смотрели на мир так же, как и она - через призму изучения и познания, почитая то, что им даровано богами, не как оружие, а как щит. За девять лет, что Регинлейв находится на посту архимагистра, она успела поссориться со многими и у многих заслужить уважение и симпатию. Так, последователям Алдора совершенно не нравится то, что архимагистр открыто поддерживает "темные" по их мнению искусства, а властям совершенно не импонирует то, что архимагистр, никак не связанный с Тысячей, сумела сохранить добрые и ровные отношения с Кругом Друидов, которые формировала не один год. Так она постепенно, сама того не желая, стала частью политической игры, в которой не желала принимать участия, но была вынуждена – ибо если мир сходит с ума, тот, кто остается в здравом уме, должен попытаться вразумить безумцев.
Войну считает страшной несусветной глупостью и непростительной ошибкой обоих народов, и эльфийского, и человеческого, и пока что намеренно и успешно дистанцируется от нее, насколько может, и старается, чтобы Цитадель по возможности осталась не затронута конфликтом. При этом в последние годы на посту в Цитадели все чаще задумывается о том, что кому, как не чародеям, знающим истинную сущность мира и сил, его держащих, удерживать его от саморазрушения.
- 5.2 Сокрытая информация:
6. Профессия/Род деятельности
Чародейка в ранге архимагистра, преподаватель энергетической магии в Великой Цитадели, ее глава последние 9 лет.
7. Дополнительная информация
- 7.1 Навыки и умения:
Энергетика А, признанный знаток алхимии. Знает язык гномов, причем умеет и читать, и писать на нем, язык эльфов знает хуже.
- 7.2 Инвентарь:
Противооткатные амулеты на В и С откаты (перезарядка 48 и 24 часа соответственно), кольцо с печаткой ВЦ.
- 7.3 Спутники и питомцы:
Семья:
Ранвальд Эммеан, граф Эохайд, 29 лет - маг С уровня, не обучался в Цитадели. Действующий градоначальник Арх Каррега, женат, имеет сына одиннадцати лет, который год назад поступил на обучение в Великую Цитадель.
Элира Эммеан, графиня Эохайд
Брандон (Бран) Эммеан, 14 лет - маг Е уровня энергетической магии, внук Регинлейв, ныне учится в Великой Цитадели под зорким надзором бабушки. Пока постигает азы, в том числе и наедине с ней, Регинлейв надеется, что сумеет в будущем устроить так, чтобы Брана миновала необходимость подписывать грамоту Тысячи.
- 7.4 Репутация:
За девять лет, что Регинлейв находится на посту архимагистра, она успела поссориться со многими и у многих заслужить уважение и симпатию. Так, последователям Алдора совершенно не нравится то, что Регинлейв открыто заявляет о праве любой магии на существование и активно добивается того, чтобы особо ревностных почитателей этого бога, позволяющих себе преследовать магов, судили по всем законам королевства. Находится в немилости у глав Алмазной Тысячи за критику и резкие высказывания в адрес своих членов, однако они не могут игнорировать ее и не могут силой заставить молчать, ибо архимагистр фигура видная и важная, чья важность с началом войны только возросла. Ее уважают на Стене, которой Регинлейв активно помогает, насколько может, и чьими главами водит давнюю дружбу, в среде чародеев Цитадели она несомненный лидер, живое воплощение того, о чем чародеи много лет молчали. Вероятно, многие из числа Алмазной Тысячи, которые оказались в ее рядах по необходимости, тоже порой задумываются, что архимагистр не так уж и не права, говоря, что чародеи не должны быть цепными псами правителей, которые подчиняются их сиюминутным прихотям и желаниям, однако трактуют ее слова по-своему, усматривая в них призывы к тому, что маги-де должны стоять над не-магами. Корона, к слову, тоже задумывается об истинному смысле слов Регинлейв.
Среди магов Цитадели – образец для подражания, гроза студентов, но любима ими и уважаема за свои признанные достижения на поприще магии, персонаж быличек и баек среди студентов и даже преподавателей. В столице на нее смотрят, как на элемент во многом реакционный, но трогать боятся – в конце концов, Регинлейв одна из тех архимагов, которые в народе не ассоциируются с Тысячей, чем она и популярна.
С Тысячей отношения натянутые – никому там не нравится то, что талантливые студенты с подачи Регинлейв все чаще выбирают личное наставничество у преподавателей Цитадели, тем самым избегая подписания «собачьей грамоты». В условиях войны давление на Регинлейв возросло, и скоро тихий вялотекущий конфликт запросто выльется во что-то более масштабное.
- 7.5 Согласие на активный мастеринг:
Да, конечно
8. Связь
Указано в списке администрации
9. Пробный пост
Гаррет знает, как я играю.
З.Ы. Местами криво и косо, но у меня уже нет сил ее ковырять, сорри
