О некоторых поступках начинаешь жалеть ещё до того, как рука или язык закончат чинить неисправимое.
Гарольд тронул рукой лиловеющий на скуле под левым глазом след от кулака с острыми и крепкими костяшками маркизы-мореплавательницы.
От некоторых деяний какое-то внутреннее упрямство не хочет открещиваться, даже если здравый смысл просит забыть и не трогать.
Он должен был попытаться. Он был так близко - не будь этой помолвки, не будь в нём такой трезвости разума, он бы выкрал Моран Аэлнесс, и Яшра их всех испепели, если бы это безумство ей не понравилось!
Другие же, не роковые, но приводящие к неприятным последствиям решения, бывает не исправить, и вдвойне досадно, что всего можно было избежать, не совершая одной малой, пустяковой глупости. После Русалочьей ночи с незабываемой и, увы, не состоявшейся женщиной его мечты, Гарольд Эштон уплыл в зарю (ха-ха, как несвойственно это полуночнику, здраво мыслить тогда, когда его натурально клонит в сон), толком не разобрав, на каком корабле. Какой отходил. А отоспавшись и выползши на палубу лишь за час до заката, ой как сильно об этом пожалел.
Синий берет покачивался в чуть согнутых крючками пальцах, грозя при любом порыве ветра или сильной волне с любой стороны полететь в темнеющее море. С пиратского корабля выход только туда, за борт, в жадную воду и пасть Ланедхета. Пока не поздно, пока команда и капитан с интересом присматриваются, кого взяла на борт за пять соколов.
"Ну нет, - решил Гарольд, - главное - не паниковать". Он поварился в этом котле с год и наплавал из него лун десять точно, с добросовестными моряками и не очень, чтобы понять, что все они - люди (или эльфы, даже тёмные, как Латро), и нет никакого основания полагать, что миром с ними нельзя договориться. И потому лучше начала показать, что на корабле ты не чужой, даже если это преувеличение.
- Отчего же вы с того борта сверяете? - заметив старпома с картами и инструментами на мостике, Гарольд выплеснул всё своё набранное, как слюна для плевка, дружелюбие. - Подойдите сюда, вечерняя звезда горит с востока ярче!
Как будто почувствовав, что гость неспроста завёл речь, моряк сначала напрягся, но, сощурив глаза и приглядевшись, медленно подошёл.
- А Вашество, значится, навигатор? - недоверчиво спросил мужчина, поигрывая уголком секстанта о щетинистый подбородок с ямочкой.
Гарольд усмехнулся:
- Нет, но изучил науку и почти мореход!
Весело ли было ему?
Скорее, нет.
Но веселиться и радоваться, как дурачок, каждой малости - полезная привычка для младшего ребёнка. Если ты хочешь получить хоть немного внимания за большим семейным столом, быстро учишься умилительно и заразительно дурачиться и остроумно шутить.
- Да? Занимательно, Вашество.
- Бросьте, у меня нету титула.
- Но вы по крови другой.
И не поспоришь. Их умная пауза бы и прервалась новым всплеском разговора, но возникший из тени юнга оказался проворнее:
- Э-э-э, господин, вас капитан, э-э-э... Приглашает.
Приглашает. Ну что ж.
Гарольд нырнул в дверь под лестницей на капитанский мостик и очутился в слабо освещённом логове зверя. Он уже наперёд ощущал, что его будут щупать. И он был бы готов к разговору наедине за дешёвым вином или крепким - риасским, конечно - ромом, но капитан за столом, место между картами, мешками с деньгами и ещё Яшра-знает-чем на котором было разобрано и накрыто куда богаче, чем мог позволить средний капитан, был не один. Ему прислуживала бледная, как туманное облако, то ли девушка, то ли женщина. Гарольд рад бы был только рад поразглядывать - он находил что-то странное для себя в чертах, но капитан хлопнул ладонями по столу и произнёс:
- Мой друг! Мы не успели познакомиться, а я так редко беру пассажиров.
О да-а. У Эштона, как знающей, что как по морю ходит и приходит в города, выдры, был уже десяток догадок, что вместо чужих глаз брал на борт капитан. И взгляд так и порывался переползти к его... кому? Служанке?
- Русалочья ночь, - смяв в кулаке так и не оброненный берет, улыбнулся Гарольд.
- Как же, понимаю. Присядь! - рука - о, а рукав камзола оказался расшит - указала на деревянное кресло напротив горящей связки свечей. Барон замялся - и снова глянул на женщину в каюте. Капитан заметил это.
- Ты тоже, - бросил он, кивнув куда-то в угол. - Итак?
Гарольд прошёл и опустился, позволив свету выхватить его лицо. Показался и лиловый след на скуле, будто и не было у него защиты из нестриженых месяцами и чуть завившихся русых косм, показались и рукава и ворот дублета, не настолько скромного, как те, в которых младший сын маркиза Риасского путешествовал раньше.
- Что за птица вы, господин Везите-меня-с-Марреда? - улыбнулся капитан. Тот тоже улыбнулся. Как весело.
- Ну, - даже не скрывая, что собирается ломаться и юлить, начал он, - плавал я под именем Ро Розенкранц.
- Не слышал, - поднимая свой кубок - кубок! - ответил дознаватель.
- Каменная черепаха, например.
Капитан отставил кубок.
- Положим.
Гарольд взялся за сыр прежде, чем проглотил хоть один глоток кислятины, что шла здесь за вино.
- А родом вы откуда, господин... Розенкранц? С островов? Из Эйхана? Столичный?
- А вам зачем? Интересно, сколько я за себя заплачу? - рассмеялся беззлобно Эштон, отложив, наконец, синий берет. - Так я могу и дважды, и трижды, и за хороший приём - если дадите свидеться с нужными друзьями. Из Риаса.
Это откровение повесило в воздухе тишину. Моряки любили, когда прямо? Вот вам прямо. Пираты любили, когда пожирнее, так вот вам награда - натряси с маленькой выдры золотую серьгу, хороший меч, чуть серебра, попытайся вытащить из жлобской многочисленной семейки воров в законе выкуп (может, даже успешно), но заработай кровную месть и торговое уничтожение, или же давай "дружить". Как хорошо иметь связи и славное имя семьи. Как плохо не иметь расписку на лбу с печатью легальности и родства.
Гарольд должен был лихорадочно думать, как выкручиваться дальше, если у капитана в голове щёлкнет что угодно, а всё равно переполз взглядом к девушке в углу. И опять это неуютное молчание, в котором хозяин судна глотал горячительный напиток, прервалось неожиданно. Эштон просто спросил:
- А вы эту... даму, кхм, кормите?

[ava]http://i61.fastpic.ru/big/2014/0629/dd/3b468c551549eb4f8b5a833f82794add.jpg[/ava]

Гарольд особо не морщился, когда при нём образцовые самцы проявляли свою... образцовость. А что ему, мягкому и податливому, как тряпичная кукла, вечному мальчику жаловаться, когда он благодаря совсем не тому достоинству уже скупил всех шлюх Междуречья и на любой оргии лежит на подушках в окружении самых свеженьких девок, его закармливают за счёт заведения вишней и клубникой, даже когда не сезон, и любят совершенно бесплатно и сколько угодно просто потому, что слышали, что в других городах и владениях хуже, а их хозяин приплачивает за общий выгул к лекарям и микстуры. Дядя слыл хозяином ямы с крокодилами, а его племянник, пусть и не звался, но был королём всех золотых рек, что текли меж девичьих ножек. Во всех смыслах. Содержание любого живого товара требовало хоть косвенное знакомство с отходами загонов.
А любой деловой человек думает о работе постоянно, вне зависимости от отпусков и сна, даже если он думает, что не думает или говорит себе думать, что о работе не время думать. Вот Эштон тихо и размышлял.
- Жирно живёте, раз девку держите, - прокомментировал он, перейдя с хозяйской лапы на обтянутой платьем заднице вновь к лицу. Бледная кожа с загоревшими щеками всегда остаётся бледной. И это было странное лицо. Островитянки, да и многие жительницы побережья, не той кости и не той породы.
Каких девчонок не заносило в бордели, он узнал сотню удивительных и грустных историй, взяв в руки поводья и власть над заведениями и изъявив желание изучить их изнутри. Эта пошла, чтобы отработать долги, та - не хотела замуж за "самого мерзкого мужчину на свете" - му-ха-ха два раза! - третья - идейная жрица любви и под подушкой у ней амулет Региус. Гарольду бы очерстветь и продолжать торговать любовью - это тоже "идейно" - наслушавшись и насмотревшись на больных и умирающих, которых было до жути много в тот первый год, но он как-то... не остыл. В конце концов, такие как он без проституток от одиночества и тоски просто с ума бы посходили, а те, что дерзкие - пошли бы в разнос. И все как один поубивались бы о боевые кулачки марредских маркиз или длинные и стальные - именно стальные - мечи их братьев.
Гарольд поставил, так и не глотнув, на место кубок, и посмотрел на капитана из-под неровных куцых прядок волос.
На язык на честный и гостеприимный вопрос просился столь же честный и развёрнутый ответ, но барон бы дважды подумал, прежде чем такое говорить пирату, сколотившему своё богатство Хеликсем знает на чьих жизнях - без крови на руках такие держатся на плаву редко.
Взгляд на девку. Боится. Вот задница. Потому что Гарольду Эштону было просто позарез необходимо, чтобы его после вчерашней истерии у костров хорошенько отлюбили любым известным без дополнительных инструментов образом. Но, опять же, ему не нужны были пиратские букеты.
Он потёр жирным после сыра пальцем подбородок с медленно пробивающейся щетиной и посмотрел на ночного торговца.
- Раз вам так не сложно... - протянул благородный с благородного происхождения фингалом, вновь переведя взгляд на бортовую шлюху. Хорошо играла, какой талантище в какой дыре пропадает, - подумал сутенёр в Эштоне. Человеку же было просто грустно. Портовые бордели славились самой большой смертностью и насилием, они посылали туда самых крепких или уже не ходовых, тех, что отпели своё на коленках в заведениях цивильнее, но не торопились искать себе другой, тяжёлый для рук и менее щедрый на кормёжку, но честный доход.
- Безусловно, господин капитан, - откликнулся Гарольд. - Спокойствие и уравновешенность даже важнее лица и фигуры, нередко. Видите ли, - он коротко улыбнулся жлобу напротив, - я и сам сбываю такой товар.
Кислятина во рту облепила зубы и просила закуски. Барон опять подцепил сыр.
- И как же вы его оцениваете? - ухмыльнулся пират.
Эштон вздёрнул бровь и внимательно посмотрел в ответ. Разговор ему разонравился совсем. Он слышал, какие истории ходят о младшей выдре, но отвечать в сотый раз на те же сальные вопросы был не расположен.
Он заставил глаза вернуться на женщину, и даже облизнул губы, не имея на то никакой нужды или желания. Это был план побега.
- О цене договоримся позже, хорошо? - спросил парень. Ему не нужны были медленные усмешки довольного морского разбойника, он спешил удрать от тупиковой болтовни на полночи.
- Как скажете. Не боитесь, что заломлю цену?
- Нет. - отрезал Ро, с трудом не выдавая с голосом раздражение. Он поднялся из-за стола, взял берет, ещё один кусок сыра, и кивнул: - Доброй ночи.
"Пошли", - жестом указал он молчаливой даме.

Всю дорогу до каюты-коробки в трюме только гулкий перестук шагов и отдалённый смех команды эту тишину и нарушал. Гарольд оказался бы с корабельной шлюхой одного роста, сними сапоги, но ходил, что бегал, очень быстро. Тонкая - из досок сколоченная - и на соплях висящая дверь громко хлопнула. Раньше Гарольд жаловался на такие неприемлемые условия жизни - комнатушка три-четыре шага в ширину, с прибитым к полу ящиком, набитом мешками с сеном вместо кровати, с двумя половинками ящика на стене вместо полок и покачивающимся над ними на крюке фонарь. За горшком изволь выползать на палубу. Но теперь он привык, с удивлением обнаружив, как легко обходится без таких, казалось бы, важных вещей, как таз с водой для умывания, полотенца, зубной порошок, апельсиновые корки для жевания или листья мяты... у-у-у, многого. Чистоплюем, правда, Ро от этого недостатка быть не перестал.
- Садись и рассказывай, - несколько устало махнул барон рукой на мешки в ящике - кровать, кровать, удобную кровать, - сколько плаваешь, не было ли у тебя каких женских проблем, сыпи.
Звучало всё хуже, чем похабно - сухо, по-деловому. Сам барон, кинув берет в верхний полуящик - полку, полку - стоял к женщине спиной и рылся в тех небольших сумках, что прихватил с Марреда. Где-то под ремень было вшито...
- Ты же умеешь говорить? - глянул через плечо Гарольд. А вдруг и правда - не умеет?

[ava]http://i61.fastpic.ru/big/2014/0629/dd/3b468c551549eb4f8b5a833f82794add.jpg[/ava]

Ответа не было. Гарольд в очередной раз попытался проглотить прилипшее кислое послевкусие паршивого вина, которого выпил у капитана. Не такая уж гадость, но она вязала в основании языка крепче, чем матросы канаты, мешая голосу прорываться чистым наружу.
Несколько миниатюрных колб выпало на ладонь после недолгих поисков. В них - сыпучий порошок. Неизрасходованный запас, сделанный ещё давным-давно. Флягу Гарольд тоже подхватил - пригодится.
Проблема, которая появилась в Риасе года полтора назад и погнала его с места, где полно хорошей выпивки и мягких подушек: он перестал получать даже тень удовольствия от слишком доступного разврата и развлечений. Ро знал наизусть все улыбки своих девочек, их кокетливые покусывания губ, изгибы бровей, движения плеч. Если лицо оставляло желать лучшего, они брали одежду с вырезами как можно откровеннее, если и фигура подкачала - выжимали уже все рычаги, чтобы пробудить простое животное влечение. Они были умницы, его красные шапочки, но мастерство актёра очаровывать зрителя работает только тогда, когда последний не знает, как всё работает.
И вот Гарольд смотрел на шлюху в прозрачной камизе взглядом, который едва ли можно было назвать увлечённым. Ему было интересно, каким образом ей вообще удавалось здесь выживать и как долго, но интерес мешался с усталостью. Подтянутая фигура, женственная, не до истощения худая, и бёдра, и грудь хороши. Мало ли их, таких?
- Полагаю, и имя, и возраст спрашивать не стоит? - тихо спросил - уже скорее себя, чем девку, Гарольд. И громче добавил: - Открой рот.
"Пальцы, наверное, стоило вытереть", - запоздало вспомнил о
Язык у неё даже в тени, которую отбрасывал в приглушённом свету фонаря под потолком напротив, очень густо белел. Плохой знак, но не верный.
- Вот, выпей, - он протянул флягу и один из пузырьков, - и это тоже.
"Не стоило совать руку ей в рот", - тоже с запозданием подумал Гарольд. В какой-то момент его зрачки ушли под тяжёлые припухшие веки, какое-то смутное наваждение заняло место мира реального, и он почувствовал ту искру возбуждения, которой никак не мог дождаться раньше. Он шумно вздохнул. Голодное тело легко обмануть, а разочарованный разум, кажется, ещё легче.
Гарольд приказал себе собраться.
- Поднимай руки.
Даже если эта женщина ничем не болела, как, похоже, искренне полагала, и даже - что вряд ли - ничего не носила на себе, он не привык бросать всё вот так. Запив содержимое уже другого пузырька подкислённой лимонным соком водой из фляги, он стянул со шлюхи прозрачное нижнее платье и, откинув его на край кровати, стал медленно её проверять. Странно, наверное, и то, что их лица находились в тени, и разобрать выражения можно было только всмотревшись, лишь усиливало это ощущение: он ещё одет и застёгнут на все крючки, и ощупывает голую женщину перед собой. А ей, интересно - интересно? Не встречала ещё привередливых сутенёров?
Аккуратно, лишь чуть надавливая пальцами точки под челюстью и за ушами, которые часто проверяют лекари, нет ли уплотнений, он не удержался и запустил руки в волосы. Крепкие, густые, с чистой кожей без избытка сала, такие локоны даже для продажных женщин из лучших борделей были редкостью и роскошью: клиенты нередко любили хватать и драть, а всё время собирать и следить за неиспользуемыми прелестями не каждая была готова.
- Неужели не рвут? - чуть улыбаясь помассировав подушечками пальцев корни, спросил Ро.
"А Моран стижётся совсем коротко”, - подумал он. Волшебство развеивалось, он оставил в покое голову и скользнул по плечам, подмышечным впадинам, по грудям и дальше, вниз.
Очень хороша.
Капитан должен был достать её откуда-то, ни один бордель не продал бы такую девочку на погибель в море. Шлюхи тем и были ценны, помимо самого главного , что тонули гораздо, гораздо реже кораблей. Дело с большими затратами, но меньшими рисками, так назвать это, хм?
Бёдра у молчуньи были залапаны, и по тёмным следам Гарольд провёл как можно легче, чтобы не причинять лишней боли, хотя бы сейчас. Пробежав кончиками пальцев по нежным полоскам кожи на внутренней стороне бёдер, не найдя сыпи и там и поняв, что дальше кочевряжиться - глупость несусветная, он шепнул "ляг" и, одной рукой оттянув пояс с ножнами, присел на край. Другая его ладонь скользнула по спине девушки. Мельком, но ощущение ему не понравилось.

[ava]http://i61.fastpic.ru/big/2014/0629/dd/3b468c551549eb4f8b5a833f82794add.jpg[/ava]